С тех пор я ненавижу людей – тех, кто заводит собаку ради титулов и побед. С тех пор я люблю людей – тех, кто был рядом в трудную минуту или просто предлагал помощь. Мир стал черно-белым. У шнауцеров нет цветных окрасов.
Была произнесена заветная фраза «больше я никогда не заведу собаку», а через две недели у меня появился Пит. Для посторонних – Герр Питер, для прежних хозяев – Босс, в прошлой жизни – Эльф. Это маленькое существо на кривых лапках с огромными красными ушами было куплено согласно старинной русской традиции за бутылку водки для того, чтобы откормить, подлечить и отдать в хорошие руки. Но через месяц, когда нашлись эти самые руки, я поняла, что еще раз предать собаку, сменившую за год жизни около десятка хозяев, я не смогу. ШнуРок не позволил. Так Питер стал моей собакой. И мы с ним тоже пошли на площадку. И снова никто, кроме инструктора, не верил.… Впрочем, не буду повторяться.
Почти все время Пит жил в компании других собак – подобранных на улице, взятых на передержку и ищущих хозяев. Кто-то находил их быстро, кто-то задерживался на годы. Но это не были мои собаки. Я по-прежнему мечтала о ризене. И немножко о втором цверге.
Наступил момент, грустный и тяжелый, когда Пит остался один. Но я уже знала, что обязательно заведу вторую собаку. И ШнуРок знал.
Тот год был «урожайным» на щенков. По установленному среди собачников негласному закону «своим» всегда отдавался лучший в помете щенок. Отдавался бесплатно или за символическую плату, но с условием: собака должна остаться «в семье». Так, с овчаркой ты должен был ехать в лагерь осваивать ИПО, с таксой – мотаться «на норы», с шелти – бегать аджилити и так далее. Собственно, «свои» никогда и не брали собак «для дивана». Разглядывая малышей, я не без удовольствия представляла себя участником подобных мероприятий, но уезжала домой одна. ШнуРок умудрялся найти какой-нибудь недостаток у каждого из щенков. Я не сразу поняла, что недостаток у всех был только один – они не являлись шнауцерами.

Давай разроем снег и найдем хоть одну звезду,
Ты сказала, ты знаешь – она живет там.
У Греты будут щенки. Что с того? Я не собираюсь брать миттеля. Я хочу в дрессировочный лагерь, на аджилити и в агитбригаду. Мне не подойдет миттель. Я повторяю это каждый день – и считаю, сколько осталось до родов. Я еще езжу смотреть других щенков, но уже уверена, что это бесполезно. ШнуРок вцепился в меня мертвой хваткой.
Мне нужен только кобель. Может, родятся одни девчонки. Тогда все обойдется. Грета смотрит на меня своими невероятными потрясающе умными глазами: «Даже не надейся. Специально для тебя будет маленький темный мальчик».
И он появляется. Он уже знает, что я – его хозяйка. Знает раньше меня.
Теперь я могу принять только одно решение: вообще не брать вторую собаку. Потому что никого другого рядом с собой я уже не вижу. «Это моя добыча», - рычит волчонок, отгоняя от меня своих сестер и брата. И слышен дьявольский смех ШнуРка.

Мы напишем стихи, о том, как нам хорошо с тобой,
А потом ты научишь меня танцевать полонез – и мы взлетим.
Взлетели. Приземлились дома. Пит встречает щенка без малейшего удивления. Конечно, он знал. Знали все кроме меня.
Через несколько дней по какому-то делу заходим в гости к заводчице. Зен с восторгом громит то, что не удалось разрушить вшестером. Грета беспокойно бегает за ним по всей квартире. Когда я начинаю одеваться, чтобы уходить домой, ее волнение усиливается. «Переживает, что сыночка опять заберут», - смахивает слезу заводчица. Но в это время мамаша буквально пинками выталкивает щенка в прихожую. И снова ее «фирменный» взгляд: «Ты чертика своего не забудь. Проданный товар обратно не принимается».
Мы с «товаром» возвращаемся домой.
- Это у вас тот самый щеночек, которого к магазину подбросили?
- Нет, другой.
- Все равно вы молодец, что бездомную собачку подобрали. Она, конечно, не такая красивая, как породистая. Но зато будет хорошим другом.
- Надеюсь.

Колокольчик в твоих волосах звучит соль-диезом…
А может, шнауцеристы – не такие уж несчастные люди? Ведь быть владельцем Бородатого Демона – это такой подвиг, по сравнению с которым все остальные неприятности – просто чушь собачья.